Санкции, редкоземельные металлы и Арктика: почему Россия не выбирает между Трампом и Си

После триумфального возвращения Дональда Трампа в Белый дом внешняя политика Вашингтона совершила резкий поворот. Бывшие союзники превратились в соперников, а вчерашние противники — в возможных партнёров. На этом фоне в российских экспертных кругах зазвучали голоса о «развороте на Запад», который заставит Китай активнее инвестировать в Россию, в частности, в Дальний Восток, чтобы не позволить американскому капиталу вытеснить китайский. Но насколько эти ожидания соответствуют действительности?

Объективно говоря, деловые круги США давно уже не питают особого интереса к российскому Дальнему Востоку, все эти прямые рейсы между Камчаткой и Анкориджем, поставки американских продуктов и техники остались где-то в 90-х или начале нулевых. Единственные крупные проекты, дожившие до России Путина, – это Сахалин-1 и Сахалин-2, однако и в них присутствие американской ExxonMobil после 2022 года было свернуто.

Томас Грэм, американский политолог, дипломат и бывший старший директор по делам России в Совете национальной безопасности США, полагает, что говорить о восстановлении отношений между Вашингтоном и Москвой пока рано. Исторически США и Россия имеют разные геополитические интересы. Грэм отмечает, что конкуренция — это естественное состояние для двух сверхдержав, однако администрация Джо Байдена допустила серьёзную ошибку, попытавшись изолировать Россию. Тем не менее, игнорировать Москву и её внешнеполитические интересы долго невозможно — и Трамп, понимая это, стремится как можно скорее возобновить взаимодействие на международном уровне. Для него завершение Специальной военной операции России – это лишь очередной шаг в собственной пиар компании. Трампу не важно влияние на украинскую или российскую политику, он хочет казаться миротворцем, пишет New York Post.

В последние месяцы значительно изменилась политическая риторика как в США, так и в России. 24 февраля Владимир Путин заявил о возможности привлечения иностранных партнёров, включая американские компании, к разработке месторождений редкоземельных металлов на новых территориях — критически важных ресурсов для высоких технологий и оборонной промышленности. Очевидно, что это можно считать неким политическим «троллингом» российского лидера в отношении американо-украинской сделки по редкоземам. Мол, о чем договариваться с Киевом, если все их полезные ископаемые уже де-факто контролируются Москвой.

Однако, по мнению Станислава Ткаченко, профессора СПбГУ, эксперта клуба «Валдай», такой шаг отвечает не только интересам России в привлечении инвестиций, но и запросам США, стремящихся диверсифицировать цепочки поставок в условиях конкуренции с Китаем. Вместе с тем, на сегодняшний день реальных шагов для налаживания отношений и разработки совместных проектов, не считая встречи российской и американской делегаций в Эр-Рияде, сделано не было.

Дональд Трамп – прирождённый бизнесмен, сделавший из богатой компании своего отца, целую строительную и не только империю. А еще он известный популист и шоумен, его шоу продержалось на американском ТВ то ли 10, то ли 12 сезонов. А еще Трамп - любитель громких заявлений, за которыми не всегда следуют действия. Сенатор и бывший глава комитета по вопросам вооруженных сил Джон Маккейн рассказывает, что новый президент США и раньше делал громкие заявления, а потом резко противоречил себе, поступая иначе. По словам Маккейна, в администрации уже научились воспринимать только действия Трампа, не обращая внимания на его яркие заявления в прессе.

Другим ключевым интересом новой администрации США является арктическая повестка. Так, в феврале Дональд Трамп утверждал, что ведёт переговоры с Кремлём о «крупных сделках», включая урегулирование украинского конфликта и совместные проекты в Арктике. Однако, надо понимать, что у самих США в контролируемых ими приарктических районах все очень даже неплохо. По данным экспертов Института геохимии и аналитической химии им. В.И. Вернадского (ГЕОХИ) РАН, только на Аляске и соседних морских шельфах сосредоточено более 30 миллиардов баррелей нефти, а также огромное количество редкоземельных металлов. При этом с логистической составляющей, близостью к рынкам сбыта и центрам переработки, не говоря уже о финансовых и человеческих ресурсах, ситуация у американцев выглядит несколько позитивнее, чем в российском секторе Арктики.

Тем не менее, кандидат политических наук, заведующая отделом Канады Института США и Канады Наталья Вяхирева считает, что Вашингтон заинтересован в сотруднические с Москвой на Крайнем Севере. Вот только скалывается впечатление, что у самой России освоение Арктики в последние годы все больше про политику, чем про бизнес - в последние несколько лет о крупных проектах слышно все меньше, «мегадорогой» Штокмановский проект фактически поставлен на паузу, на Северном морском пути динамика вроде положительная, но и та далека от конкурентоспособных показателей в мировом масштабе. А тут еще и спуск четырёх новых атомных ледоколов и головного ледокола «Лидер» отодвинули, произойти это должно не ранее 2027 года – санкции, знаете ли.

Не оправдалась и ставка на привлечение китайского капитала в арктические проекты, Пекин решил играть вдолгую - осторожно взаимодействует с российским бизнесом, приглашает российских ученых и разработчиков, формирует технологическую и ресурсную базу для работы в Арктике.

Для США сотрудничество с Россией — это шанс сэкономить время и ресурсы — считает Максим Худалов, главный стратег инвестиционной компании «Вектор капитал». По его мнению, инвестиции в совместные проекты, такие как модернизация Севморпути, могли бы стать альтернативой многолетнему строительству собственных мощностей. Однако станет ли Вашингтон рисковать своими деньгами? И главное, зачем Вашингтону Севморпуть? Не совсем понятно.

Если оперировать диванно-стратегическими категориями, то надо напомнить, что уже несколько месяцев Трамп настаивает на покупке Гренландии. А такая сделка позволит Штатам контролировать не только начало СМП с берегов Аляски, но и его европейский «хвост» непосредственно с военных баз на юге Гренландии, не говоря уже о ресурсном богатстве острова.

Даниил Тюнь, старший аналитик AMCH, резюмирует: «Без изменения политического контекста — снятия санкций и юридических гарантий — даже самые выгодные инициативы останутся на бумаге».

На фоне дискуссий о возможном сближении России и Запада закономерно возникает вопрос: как на это реагирует Китай? Пекин действительно опасается, что Россия совершит неожиданный кульбит в своей внешней политике и снова переориентируется на Запад — отмечает востоковед Кирилл Котков. По его мнению, несмотря на риторику о «беспредельной дружбе», КНР не рассматривает Россию как равного партнёра. Противоречия остаются — от конкуренции в Центральной Азии до различий в подходах к регулированию цифровых рынков.

Важно также учитывать, что Китай никогда и не отворачивался от западных стран. Несмотря на растущую эскалацию и введение Трампом таможенных пошлин в отношении китайских товаров, товарооборот двух стран является самым большим в мире. По данным Главного таможенного управления КНР, в 2024 году товарооборот между Китаем и Соединёнными Штатами увеличился на 3,7% и составил 688,28 млрд. долларов. Для сравнения, товарооборот России и Китая составил всего 244,8 миллиарда долларов, большая часть из которых — это экспорт российских ресурсов, в первую очередь нефти и газа по сниженным для Пекина ценам. Даже Вьетнам обходит Россию по уровню товарооборота – более 260 млрд. долларов за 2024 год.

Как подчёркивает политолог Сергей Маргулис (РАНХиГС), сотрудничество РФ и КНР сегодня держится на трёх китах:

1. Энергетика: проект «Сила Сибири – 2», который обеспечивает Китай 50 млрд кубометрами газа ежегодно.

2. Ресурсы: совместная разработка свинцово-цинковых месторождений на Новой Земле, строительство СПГ-завода в Усть-Луге, Ямал СПГ, в котором 20% акций принадлежат китайской нефтяной компании CNPC, а еще 10% — Фонду Шелкового пути.

3. Логистика: Новый сухопутный зерновой коридор, сокращающий путь поставок из Сибири в северные провинции Китая, Северный морской путь, удешевляющий транспортировку товаров из КНР в Европу, высокоскоростная магистраль «Евразия».

Но все эти проекты - лишь капля в море по сравнению с участием китайского бизнеса в Африке и Юго-Восточной Азии. По расчетам Американского института предпринимательства, в АСЕАН совокупная стоимость китайских инвестиций уже к 2022 г. составила 125,26 млрд долл. Из 34 мегапроектов в АСЕАН целых 24 приходится на Китай, сообщает австралийский аналитический Центр Lowy Institute. При этом по данным Русско-Азиатского Делового Совета (РАДС) на 2024 год, накопленный объём всех китайских прямых инвестиций в РФ составляет $55 млрд.

Так, а что же с российско-китайской дружбой на Дальнем Востоке? Тут тоже не все так радужно. Российский Дальний Восток продолжает испытывать проблемы с логистикой из-за перегруженности Байкало-Амурской и Транссибирской магистралей. После ввода санкций со стороны ЕС и США, российские экспортоориентированные компании оказались запертыми в ловушке на Западе России. Через балтийские и черноморские порты экспортировать дорого, а чтобы вывезти товар на Восток, нужно отстоять очередь. Наиболее пострадавшими отраслями стали угольная и деревообрабатывающая. По данным Росстата, за 10 месяцев 2024 года угольные компании России понесли убытки в размере 84,8 млрд рублей. Старший эксперт Института энергетики и финансов (ИЭФ) Александр Титов отмечает, что вместе с падением общемировых цен на уголь экспортёры столкнулись с проблемой низкой пропускной способности железной дороги. В Минтрансе заявляют – Транссиб перегружен. Только через станцию Тында в сутки проходит более 2000 вагонов. Ещё в 2022 году представитель президента в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев критиковал скорость расширения железнодорожных путей, но ситуация с тех пор лучше не стала.

На фоне спекуляций о «выигрыше» Дальнего Востока от конкуренции США и Китая важно отделить мифы от реальности. Гипотеза о том, что «разворот России на Запад» спровоцирует Китай на увеличение инвестиций, явно не учитывает системные проблемы Дальнего Востока. По данным Росстата, с 1990 по 2024 год население региона сократилось на 24,6%, а большая часть всей инфраструктуры требует модернизации. Дальний Восток нуждается не в мегапроектах, привязанных к интересам сверхдержав, а в системных решениях. Углубление связей с Азией через взаимодействие «на земле» (например, зерновой коридор или энергомосты) — более устойчивый путь для развития, чем ставка на противостояние США и КНР.

Пока Вашингтон и Пекин меряются влиянием, России критически важно сосредоточиться на собственных приоритетах — от модернизации инфраструктуры до создания «точек роста» за пределами сырьевого сектора. Дальний Восток станет «золотым» не благодаря чужим инвестициям, а через продуманную национальную стратегию, где внешняя политика служит внутреннему развитию.