Анна Колмыкова: «Ты понимаешь, что ты звено в бесконечной цепи, и это даёт силу»

Реставрационная мастерская в картинной галерее - место особое. Здесь картины осматривают, о них заботятся, если с произведением искусства случилась какая-то беда, а это бывает, время и внешние условия порой вредят художественному произведению, то именно реставраторы картины лечат. Конечно, у них это называется по-другому. Но суть остаётся – реставраторы восстанавливают картины и заботятся о том, чтобы с ними, в особых ситуациях, ничего не случилось, то есть занимаются профилактикой возможных «болезней».

В Приморской государственной картинной галерее мастерская совсем не большая по площади, но светлая. Я пришла на встречу к художнику-реставратору Анне Колмыковой. И первое, что увидела: картина Валентина Серова «Портрет княгини Александры Петровны Ливен», которой я всегда любовалась в зале постоянной экспозиции, лежит на реставрационном столе. А великолепная рама, её обрамлявшая, прислонена к стене.

В этот раз мы с Анной Колмыковой говорили о разном. Для читателей ИА DEITA.RU она рассказала, как сотрудники одного из главных музеев страны и мира подружили между собой дальневосточных реставраторов, что она чувствует, прикасаясь к великим произведениям искусства, зачем консервируют картины и откуда черпается энергия жизни.

– Анна, что случилось с картиной Валентина Серова? Почему она здесь, на реставрационном столе?

– Картина отправляется в другой город, и нам нужно быть уверенными в том, что при транспортировке с ней ничего не случится.

– То есть с картиной всё в порядке? Она уезжает на гастроли?

– Совершенно верно.

– Куда, если не секрет?

– Отправляем в Хабаровск. В Дальневосточный художественный музей.

– Поделитесь как готовят картины к путешествиям?

– Если картину предстоит отправить в другой город, то обязательно делается предварительный реставрационный осмотр. После, на реставрационном совете, принимаем решение, может ли это произведение экспонироваться в другом городе, переживёт ли транспортировку. И если требуются какие-либо мероприятия по консервации…

– Извините, что такое консервация?

– При транспортировке важно не спровоцировать ухудшение состояния картины. Для этого и существует консервация. Мы не внедряемся в красочный слой произведения, только проводим мероприятия для его сохранения, чтобы транспортировка не повлияла на состояние картины. В основном это укрепление красочного слоя. Собственно, сейчас с картиной Серова это мы и делаем.

– И так с каждой картиной?

– Нет. Иногда, после осмотра, видим, что картина прекрасно перенесёт транспортировку, и дополнительная подготовка ей не нужна. Но осматриваем, конечно, все произведения.

– В Дни Эрмитажа во Владивостоке здесь, в вашей мастерской, проходят мастер-классы для реставраторов со всего Дальнего Востока.

– Да, мастер-классы у нас проходят уже восемь лет. Есть замечательный проект «Сохраним культурное наследие вместе». В его рамках реставраторы Государственного Эрмитажа делятся опытом с реставраторами разных регионов России, конечно, и с дальневосточниками тоже, но с учётом нашей специфики.

– А какова наша специфика?

– Я здесь даже больше имею в виду наше техническое обеспечение. В центральных музеях уровень технического обеспечения высокий. Там постоянно обновляется оборудование. У нас это происходит, но и с запозданием… да и финансовые возможности у нас, конечно же, не такие. Вначале, когда реставраторы Эрмитажа начинали обучение, они предварительно приезжали к нам, смотрели наше оборудование, знакомились с мастерской, с нашей коллекцией, смотрели на наши возможности. Так они понимали, на каком уровне мы находимся, что в наших условиях мы можем использовать. Это такая реальная жизнь. Они же, в процессе разговоров, рассказывали, какие материалы, какое оборудование мы можем приобрести в перспективе. Обогатившись за эти годы полученным опытом, сейчас мы понимаем, какое оборудование нам нужно для работы – какой свет, какие столы, какие ещё дополнительные инструменты.

– Что-то приобретается?

– Да! В этом году при поддержке Правительства Приморского края для галереи приобретен очень большой объём нового оборудования. Вакуумный стол для дублирования, он очень облегчает работу. Микроскоп с возможностью вывести на экран изображение. Он позволяет видеть микро повреждения красочного слоя, и ещё позволяет зафиксировать их на видео и фото. Ультрафиолетовые и инфракрасные лампы. Инфракрасный свет позволяет увидеть авторский подготовительный рисунок. Ультрафиолет показывает состояние сохранности лаковых слоёв, с его помощью мы можем видеть, вмешивался ли кто-либо в красочный слой за время бытования картины. То есть теперь мы можем узнать, что с картиной происходило раньше, увидеть её физическую историю. Появилась мобильная вытяжка. Она нам помогает защитить органы дыхания при неизбежной работе с растворителями.

– Как-то вы упомянули, что стали дружить с коллегами из других музеев Дальнего Востока благодаря эрмитажным мастер-классам.

– Да, это так. И за это мы очень благодарны Эрмитажу. Потому что раньше у нас практически не было связей. Были, но очень точечные, больше связанные с выставочной деятельностью, которая тогда тоже не была так насыщенна, как сейчас.

– Что произошло?

– Благодаря мастер-классам мы начали напрямую общаться с музейщиками Дальневосточного региона. Вначале, когда мы приглашали на обучение от Эрмитажа, почему-то не все откликались, а сейчас уже сами звонят, предлагают темы, которые интересуют их. У всех есть своя специфика, и мы понимаем, что должны получить ответы не только на те вопросы, что интересуют нас, но и наших коллег из других музеев.

– То есть связи укрепились.

– Очень. Сейчас мы с коллегами созваниваемся, переписываемся, обсуждаем профессиональные темы. И не профессиональные, бывает, тоже. У нас очень хорошие отношения с реставраторами из Якутского художественного музея. С Хабаровском очень дружим. С Южно-Сахалинском хорошие связи. В любое время дня и ночи можем пообщаться, обсудить профессиональные вопросы. Я считаю, это очень ценно.

– Анна, сколько лет вы работаете в картинной галерее?

– Вообще с 2003 года, но я уходила, около года не работала, затем вернулась.

– То есть скоро практически 20 лет. Вы сразу пришли реставратором?

– Нет. Меня пригласили исполнять обязанности руководителя филиала на Партизанском проспекте. Я проработала около года и ушла. И когда через год вернулась, то уже попала к нашему реставратору – Светлане Антоновне Плешивцевой. Она меня взяла в ученики. Уже позже я несколько раз ездила на стажировки во Всероссийский художественный научно-реставрационный центр имени Грабаря, в Русский музей, в Эрмитаже была на стажировке.

– Что для вас реставрация?

– Для меня это большая часть жизни, теперь уже так можно сказать.

– Как вам работалось со Светланой Антоновной?

– Прекрасно. Она же и как человек открыта, и в профессиональном плане опыт у неё больше 55 лет. Посмотрите на наши залы – все картины, что мы видим в постоянной экспозиции, всё прошло через её руки. Общение со Светланой Антоновной – это большой дар. Она для меня и профессионал высокого уровня, и терпеливый наставник, ну и просто очень близкий человек. Можно сказать, она мне как вторая мама.

– Анна, вы же в этом году получили отличительный знак картинной галереи.

– Да. Это наша внутренняя награда. Если не ошибаюсь, учреждена с 2014 года. Этот памятный знак вручается ежегодно в день рождения галереи.

– Что это для вас – такое признание?

– Если честно, я не ожидала. Меня тогда эмоции перехлестнули, я даже всплакнула. Никто же заранее не знает. И когда объявили, что вручается знак, и я слышу свою фамилию… Стою и в это не верю. И это факт.

– Я много общалась с сотрудниками галереи, сделала несколько интервью. И каждый раз меня поражает одна история – как же подолгу здесь работают люди: 30 лет, 55 лет, 16, 20.

– Есть такая история. Бывает, что люди, придя работать в галерею, довольно быстро уходят. Хотя и возвращаются порой. У меня же тоже был «отскок», – смеётся. Музейное – это такое, внутреннее состояние. Человек, наверное, понимает, музейщик он или не музейщик. И если нет, то уходит навсегда. Но если ты музейщик, то тебя это не отпускает.

– Чем тянет музей?

– Наверное, для каждого это что-то своё особенное. Почему-то сложно ответить на этот вопрос, – Анна задумывается. – Бывают ситуации, когда перенервничаешь. И, кажется, всё! Я устала. Я ухожу. Но через некоторое время чувствуешь какую-то потребность в работе. Я это у себя замечаю, например, в отпуске. Если какое-то время не занимаюсь реставрацией, меня это начинает беспокоить. Понимаю, что мне уже хочется вернуться, хочется этим заняться. Поэтому… Думаю, у каждого с музеем есть своё.

– Знаете, я, пожалуй, сама для себя пытаюсь разгадать эту загадку. Вижу, что здесь подолгу работают, и у всех горят глаза. Я разговаривала и с очень возрастными сотрудницами, та же Светлана Антоновна – более полувека работы в галерее, а у неё такой молодой голос, азарт, порывистость, то, что свойственно, считается, энергии молодости. Откуда эта энергия?

– Соприкосновение с прекрасным, наверное, не проходит бесследно. Видимо, постоянный контакт с произведениями искусства, с их историей, энергетикой, действительно даёт заряд молодости.

– Галерея сохраняет произведения искусства и даёт возможность людям соприкасаться с искусством, соприкасаться с историей, потому что это всё во времени. Что произошло лично для вас, что жизнь привела вас сюда. На это место, в это дело.

– Мне кажется, изначально всё больше от людей. Я даже не могу сказать, что меня больше тянет в галерее. То, что общаешься с этими людьми, у каждого из которых свой мир. И ты понимаешь, что у каждого в какой-то области гораздо больше знаний, чем у тебя, и, общаясь с ними, тоже в это погружаешься. Или то ощущение пиетета. Когда берешь в руки какое-либо произведение. Ты не можешь не задумываться о том, что оно прожило такую жизнь, чаще всего больше, чем рамки человеческого существования, как индивида. И ты, переживая чувство глубокого почтения, в то же время можешь помочь этому произведению существовать дальше. Это как связь поколений. Ты понимаешь, что ты - какое-то звено в бесконечной цепи, и это даёт силу, и ты испытываешь благодарность к этому произведению, за то, что можешь таким образом что-то передать от себя дальше.

– Всё, что происходит, всё не зря.

– Да. Сейчас это довольно частая история, когда к нам на выставки привозят произведения из центральных музеев – из Третьяковской галереи, Русского музея, Эрмитажа. И ощущение, что ты прикасаешься к произведению которое в детстве видел в учебниках, та же картина «Опять двойка» Решетникова, это настолько эмоциональное переживание! Для меня это очень важно. А в 2019 году к нам привозили «Мадонну делла Лоджиа» Боттичелли. Мы от итальянской стороны принимали произведение, и вот я, хоть и в перчатках, но держала его в своих руках. Я никогда в жизни не могла предположить, что могу прикоснуться к работе этого знаменитого мастера. Такие моменты очень вдохновляют, и мне, по-видимому, это очень нужно.