Ситуация с охраной труда в Приморье ухудшилась за год

Федерация профсоюзов Приморского края подвела итоги за 2023 год, обнародовав неутешительные показатели производственного травматизма и производственной смертности, сообщает ИА DEITA.RU со ссылкой на организацию. С безопасностью труда в регионе стало ещё хуже – 102 тяжёлых производственных травмы и ровно столько же смертельных случаев на производстве.

Это на две смерти и семь тяжёлых травм больше, чем в 2022 году. Самые частые причины гибели и увечий – падения с высоты, ожоги, в том числе от электричества, дорожно-транспортные происшествия. Но чаще всего сотрудники приморских предприятий умирали на рабочих местах от общих заболеваний.

Казалось бы, непосредственно к производственной безопасности инфаркты, инсульты и другие острые заболевания отношения не имеют. Но предприятия несут ответственность за допуск к работе сотрудников, в том числе они отвечают за организацию медицинских осмотров, диспансеризацию, и по итогам этих мероприятий нездоровых работников должны отправлять лечиться, а не трудиться в смену, подрывая пошатнувшееся здоровье дальше.

Технический инспектор труда ФППК Валерий Онисенков отметил, что несколько лет назад профсоюзам удалось добиться снижения естественной смертности на производствах: на многих предприятиях, где медосмотры сотрудников обязательны по закону, медицинские мероприятия не проводились, профсоюзы исправили ситуацию. Вскоре возникла другая проблема: медосмотры приобрели слишком формальный характер, когда врач спрашивает у пациента о наличии жалоб и, получив ответ, что жалоб нет, пишет заключение: «Годен», веря пациенту на слово. Необследованный пациент через некоторое время умирает от хронической патологии, которую даже не пытались разглядеть – работник ведь не признался в тревожных симптомах!

«Пока лечебные учреждения не несут ответственности за результат своей работы, люди будут гибнуть на производстве. И если государство реально хочет сохранить трудовой ресурс, то проблему нужно решать. Ведь если автослесарь плохо отремонтирует машину, и она сломается - с него спросят. А кто ответит за то, что человек умер после профосмотра и допуска к работе? Только когда будет разработан механизм оценки качества медосмотров, критерии ответственности медучреждений – ситуация начнет меняться», - резюмировал Онисенков.

Только с конца декабря на предприятиях Приморского края погибли на рабочих местах пять человек, и все – не от травм, а от болезней. Два моряка умерли на судах, 57-летний заведующий отделением акушерства и гинекологии Октябрьской ЦРБ умер в ординаторской, 68-летнего водителя Партизанской ГРЭС тоже нашли без признаков жизни, а 52-летний рабочий «Приморского водоканала» скончался, перед смертью потеряв сознание.

Есть и проблема моратория на проверки бизнеса. Предприниматели пользуются этим, чтобы не нести лишние расходы на организацию профосмотров, потому что проверять это никто не планирует.

«Качество профосмотров страдает. Но я бы не снимала ответственности и с работодателей. Мы не первый год настаиваем на том, что отвечать за охрану труда на производстве должны не только наемные руководители, но и собственники, бенефициары. В этом случае найдутся средства и на дополнительные меры контроля, и на качественную спецодежду и средства индивидуальной защиты, и на справедливую оценку условий труда «вредников», и на профилактику профзаболеваний», - считает руководитель департамента социально-трудовых отношений ФППК Лариса Белова.

Сферы, в которых больше всего смертей и производственных травм, тоже остаются из года в год неизменными: рыболовство и судоходство, строительство, транспорт.

Проблема «морских» отраслей – то, что в этой сфере сложно проводить регулярные проверки охраны труда, потому что суда постоянно в рейсах, и даже расследования уже свершившихся несчастных случаев зачастую приходится проводить дистанционно.

С подобной проблемой столкнулась, например, семья молодого старпома из Находки, который погиб в рейсе на судне «Мерланг» в Беринговом море. К расследованию гибели 32-летнего моряка подключился даже центральный аппарат Следственного комитета РФ, но для проведения следственных действий судно не стали арестовывать. Пока оно находилось в рейсе, шла доследственная проверка и внеплановая документарная проверка деятельности компании-судовладельца. Прибытие судна в порт ожидалось в июне, а моряк погиб в апреле. Соответственно, расследовать дело «по горячим следам» не удалось.