Восточный Нюрнберг для отряда 731: Хабаровский процесс

Спецпроект DEITA.RU «О героях былых времен: Победа на Тихом океане». Часть 8-я, заключительная. Как в СССР судили японских садистов и разработчиков биологического оружия

25 декабря 1949 года на последней полосе газеты «Правда», полной поздравлений в адрес Иосифа Сталина, который отмечал 70-летний юбилей, появилась непозволительно сухая и как будто не обязательная заметка. В ней содержался текст обвинительного заключения против двенадцати бывших офицеров японской армии. Им вменили участие в подготовке и применении бактериологического оружия в ходе Второй мировой войны. Трибунал над военными преступниками получил название Хабаровский процесс, который остался в тени Нюрнбергского и Токийского, а его детали изучаются до сих пор.

Токийский процесс в США

Когда закончилась Вторая мировая война, а Япония вслед за Германией капитулировала, союзники начали собирать доказательства военных преступлений. Генерал американской армии Дуглас Макартур приказом учредил в Токио военный трибунал, работавший с 1946 по 1948 годы. Обвинителями выступили 11 стран, в том числе и СССР. Это судебное разбирательство, именуемое Токийским процессом, получило более широкую огласку, однако в нем отсутствовал один немаловажный пункт – о японских разработчиках биологического оружия. Объяснялось это тем, что союзники не имели обширных и исчерпывающих сведений об этих программах, которые не складывались в убедительные доказательства. А хаос послевоенного времени якобы не позволял заняться поиском свидетельств.

Первые показания отряда 731

Летом 1946 года в ходе Токийского процесса вопрос о разработке и использовании бактериологического оружия все же поднялся. Американцы попросили советских союзников допросить генерал-лейтенанта Рюдзи Кадзицуку – начальника санитарной службы Квантунской армии по вопросам подготовки японцами бактериологической войны. Однако большого толку это не принесло – генерал хранил молчание.

Но уже 11 августа того же года был допрошен генрал-майор Киоси Кавасима, руководивший производственным отделом отряда 731. Он рассказал советским следователям подробности чудовищных экспериментов: опыты над живыми людьми, испытания вакцин и разработку средств распространения чумы и тифа. Это было первое свидетельство, подтвердившее слухи.

Вскоре аналогичные показания дал майор Томио Карасава, служивший в 4-м отделе того же отряда. Он описал структуру организации, её численность, направления работы и роль самого Сиро Исии — человека, который стал вдохновителем японской программы бактериологической войны.

Так стало известно, что бактериологическая война являлась составной частью оперативно-стратегического плана нападения на Советский Союз «Кантокуэн». Ставку на нее сделали после Первой мировой, где впервые немцами был применен отравляющий газ. Разработку программы утвердил лично император Хирохито. Сиро Исии объяснял целесообразность так:

«Лица, поражённые стрелковым или артиллерийским оружием или подвергшиеся авиационной бомбардировке, после соответствующего лечения могут вернуться в строй. Что касается бактериологического оружия, то оно передаёт заразу от человека к человеку, проникает с пищей и водой в организм человека, даёт значительно больший эффект, чем стрелковое, артиллерийское или авиационное оружие, выводит из строя массу людей, не поддаётся лечению и гарантирует, что объект нападения больше в строй не вернётся».

Головной отряд № 731, фигурировавший в официальных документах как «Управление по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии», непосредственно замыкался на командующего Квантунской армией Ямаду. Согласно его показаниям на Хабаровском процессе от 1 декабря 1949 года, «…в 1945 г. в связи с успешным завершением всех подготовительных работ по усовершенствованию наиболее эффективных способов применения бактериологического оружия наступил период массового производства бактериологического оружия в целях его практического применения в любом направлении по первому указанию императорской ставки».

Отряды № 731 и 100 имели широкую сеть филиалов в непосредственной близости от советско-маньчжурской границы.

Опыты в отрядах проводились над живыми людьми, как военнопленными, так и гражданскими, в основном китайцами, корейцами, маньчжурами, но зафиксирована также гибель и нескольких советских граждан. Попадание в отряд означало смертный приговор в 100% случаев. Люди замучивались заживо, а затем сжигались в крематориях. На жаргоне сотрудников отрядов они назывались «марута», то есть «бревнами». По воспоминаниям очевидцев, сочувствия не испытывал никто, даже к женщинам и детям. По мнению научного сообщества, чудовищные эксперименты чаще всего не имели смысла с медицинской точки зрения, это был просто чистый садизм: какие процессы произойдут в организме человека, если ввести ему в вены воздух? Через какое время наступит смерть, если "бревно" подвесить вниз головой? Какие изменения происходят при этом в различных частях тела? Что будет, если поместить его в большую центрифугу, пришить левую руку вместо правой, заменить человеческую кровь кровью обезьян или лошадей, какое количество крови можно выкачать из одного "бревна" и тд. Широко практиковались и вскрытия заживо. Вот отрывок из книги «Кухня дьявола» популярного японского писателя Моримура Сэйити, беседовавшего с многими бывшими сотрудниками отдела 731:

«В отряде вскрытию заживо подвергались не только "антияпонские элементы". Бывший служащий отряда наблюдал такой случай.

Однажды в 1943 году в секционную привели китайского мальчика. По словам сотрудников, он не был из числа "бревен", его просто где-то похитили и привезли в отряд, но точно ничего известно не было.

Мальчик сидел на корточках в углу секционной, как загнанный зверек, а вокруг операционного стола стояли в белых халатах более десяти сотрудников отряда, подняв кверху готовые к операции руки. Один из них коротко приказал мальчику лечь на операционный стол.

Мальчик разделся, как ему было приказано, и лег на стол спиной.

Тотчас же на лицо ему наложили маску с хлороформом. С этого момента он не ведал, что творят с его телом.

Когда наркоз окончательно подействовал, все тело мальчика протерли спиртом. Один из опытных сотрудников группы Та-набэ, стоявших вокруг стола, взял скальпель и приблизился к мальчику. Он вонзил скальпель в грудную клетку и сделал разрез в форме латинской буквы Y. Обнажилась белая жировая прослойка. В том месте, куда немедленно были наложены зажимы Кохера, вскипали пузырьки крови. Вскрытие заживо началось.

Бывший служащий отряда вспоминает: "Это был еще совсем ребенок, и ни в каком антияпонском движении он участвовать не мог. Я только потом понял, что его вскрыли потому, что хотели получить внутренние органы здорового мальчика".

Из тела мальчика сотрудники ловкими натренированными руками один за другим вынимали внутренние органы: желудок, печень, почки, поджелудочную железу, кишечник. Их разбирали и бросали в стоявшие здесь же ведра, а из ведер тотчас же перекладывали в наполненные формалином стеклянные сосуды, которые закрывались крышками.

Блестел скальпель, лопались пузырьки крови. Один из вольнонаемных, искусно владеющий инструментом, быстро опустошил нижнюю половину тела мальчика. Вынутые органы в формалиновом растворе еще продолжали сокращаться.

"Смотрите! Да они еще живые!" - сказал кто-то.

После того как были вынуты внутренние органы, нетронутой осталась только голова мальчика. Маленькая, коротко остриженная голова. Один из сотрудников группы Минато закрепил ее на операционном столе. Затем скальпелем сделал разрез от уха к носу. Когда кожа с головы была снята, в ход пошла пила. В черепе было сделано треугольное отверстие, обнажился мозг. Сотрудник отряда взял его рукой и быстрым движением опустил в сосуд с формалином. На операционном столе осталось нечто, напоминавшее тело мальчика,- опустошенный корпус и конечности.

Вскрытие закончилось.

"Унесите!"

Стоявшие наготове служащие один за другим унесли сосуды с формалином, в которых находились органы. Ни малейшего сожаления по поводу насильственной смерти мальчика!

Это была даже не казнь. Просто доставка мяса к столу дьявольской кухни».

Американский расчет

Полученные СССР показания приобщили к делу, но вскоре американская позиция позиция резко изменилась. Обвинение отказалось от доказательств, сославшись на их «недостаточность». Вскоре выяснилось, что дело было не в сомнениях, а в политическом расчете.

В январе 1947 года советская сторона официально потребовала выдачи Сиро Исии как военного преступника, совершившего преступления против СССР. Американцы ответили отказом. Более того, уже летом того же года стало ясно: Вашингтон решил предоставить Исии и его ближайшим соратникам иммунитет от преследования в обмен на полное раскрытие результатов их работы. В Кэмп Детрик отправились отчеты японских военных медиков — документы, которые до сих пор остаются засекреченными.

Таким образом, Штаты получили «уникальные» данные о действиях отряда 731 и фактически укрыли его руководителей от суда. Иммунитет от судебного преследования получили и члены императорской семьи.

Решение Москвы

Советские органы продолжали вести работу в лагерях для военнопленных. К середине 1949 года был уже выявлен круг из нескольких десятков человек, имеющих непосредственное отношение к биологическим экспериментам. Постепенно складывалась идея провести собственный судебный процесс.

19 февраля 1948 года министр внутренних дел Сергей Круглов направил в МИД письмо с предложением о суде. Осенью 1949 года инициатива получила поддержку Вышинского и Молотова, а в октябре Сталин и Политбюро утвердили решение.

Первоначально планировалось судить семерых, но к концу подготовки список расширился. В обвиняемых числились бывший командующий Квантунской армией генерал Отодзо Ямада, генералы Кадзицука, Такахаси и Кавасима, майоры Карасава и Оноуэ, а также несколько офицеров медицинской и ветеринарной службы. Позднее к делу добавили еще троих — Хирадзакуру, Митомо и Кикучи.

Хабаровский процесс

Слушания открылись 25 декабря 1949 года в Доме офицеров Советской армии. Заседал Военный трибунал Приморского военного округа, процесс был открытым и продолжался шесть дней.

В обвинительном заключении отмечалось, что в середине 1930-х по приказу императора Хирохито в Маньчжурии, в пригороде Харбина, были созданы два секретных формирования — отряд 731 и отряд 100. Их задачей стало создание и испытание бактериологического оружия. Отряд 731 в Пинфане насчитывал около трех тысяч сотрудников и представлял собой целый комплекс лабораторий, тюрем, крематориев и полигонов. Отряд 100, базировавшийся у Чанчуня, занимался исследованиями в области заражения сельскохозяйственных животных.

Обвинение было разделено на несколько блоков: медицинские опыты над людьми, применение бактериологического оружия в Китае, подготовка к нападению на СССР и персональная ответственность подсудимых.

Все двенадцать обвиняемых признали вину полностью или частично. Суд приговорил генералов Ямаду, Кадзицука, Такахаси и Кавасиму к 25 годам лагерей, Карасаву и Сато — к 20 годам, Митомо — к 15, Оноуэ — к 12, Хирадзакуру — к 10, Курусиму — к трем, Кикучи — к двум. Однако в 50-х, во время хрущевской оттепели, все они были репатриированы в Японию.

Спустя много лет, уже в 80-е, в американском академическом журнале «Бюллетень учёных-ядерщиков» напечатали статью, в которой детально описывались преступные эксперименты японцев. Прочитав ее, последний из живых членов Токийского процесса профессор права Утрехтского университета судья Ролинг заявил:

«Как одному из судей Международного военного трибунала мне очень горько узнать, что в соответствии с приказами из центра самые отъявленные японские военные преступники держались под секретом и были скрыты от судебного преследования правительством США».

Примечательно, что в 90-е годы «Японская ассоциация бывших военнопленных» пыталась пересмотреть приговор и реабилитировать осужденных. Однако главная военная прокуратура Российской Федерации, рассмотрев материалы уголовного дела № Н-20058, вынесла постановление: все лица, проходившие по нему, осуждены обоснованно и реабилитации не подлежат. Определением Верховного суда РФ от 15 декабря 1994 года приговор военного трибунала Приморского военного округа оставлен в силе.

Итоги трибунала

Хабаровский процесс стал последним открытым судом над иностранными военными преступниками в СССР. Он раскрыл факты, которые союзники пытались скрыть, и показал всему миру чудовищный масштаб японских экспериментов, сопоставимых с преступлениями нацистских врачей.

«Именно Хабаровский процесс 1949 года, и никакой другой, выявил факты медицинских экспериментов на людях, сопоставимых по жестокости с действиями немецких врачей-нацистов во время Второй мировой войны. И в этом его безусловное историческое значение», - отмечает кандидат исторических наук Святослав Тужилин.

Однако политический контекст не позволил придать ему такой же резонанс, как Нюрнбергу. Западные страны фактически проигнорировали материалы, а США засекретили сведения, полученные от Исии. Тем не менее именно в Хабаровске было впервые официально и юридически зафиксировано существование японской программы бактериологической войны.

Сегодня этот процесс остается напоминанием о том, что преступления против человечности не могут быть предметом политического торга. Его значение не ограничивается рамками советской или японской истории: это часть общей памяти о Второй мировой войне и её самых тёмных страницах.

Послесловие

На Хабаровском процессе также было доказано, что бактериологическое оружие неоднократно применялось японцами против СССР, например, во время военного конфликта на реке Халхин-Гол в 1939 году в реку и смежные водоемы были вылиты бактерии брюшного тифа, паратифа и дизентерии. Аналогичные операции по заражению советских пограничных территорий продолжались и в годы Великой Отечественной войны. И вполне очевидно, что, если бы не стремительное наступление Советских войск в августе 1945-го, если бы не грамотно спланированная операция и массовый героизм бойцов, Япония вполне могла развернуть против СССР полномасштабную бактериологическую войну.

Советско-японская война – ряд блестящих военных операций, позволивших в кратчайшие сроки разгромить серьезного противника, вернуть исконно русские земли и защитить восточные рубежи страны.

Из мемуаров маршала Василевского:

«Военная кампания Вооруженных Сил СССР на Дальнем Востоке увенчалась блестящей победой. Ее итоги трудно переоценить. Официально кампания длилась 24 дня. Были наголову разбиты ударные силы врага. Японские милитаристы лишились плацдармов для агрессии и основных своих баз снабжения сырьем и оружием в Китае, Корее и на Южном Сахалине. Крах Квантунской армии ускорил капитуляцию Японии в целом.

Окончание войны на Дальнем Востоке спасло от гибели сотни тысяч американских и английских солдат, избавило миллионы японских граждан от неисчислимых жертв и страданий и предотвратило дальнейшее истребление и ограбление японскими оккупантами народов Восточной и Юго-Восточной Азии.

Родина достойно оценила подвиг своих сынов. 87 воинов стали Героями или дважды Героями Советского Союза. Более 300 тысяч человек получили ордена и медали. Многие соединения и части удостоились почетных наименований Курильских, Сахалинских, Уссурийских, Харбинских, Амурских, Хинганских, Мукденских, Порт-Артурских и др. Всем участникам войны с Японией была вручена медаль «За победу над Японией». Иосиф Сталин, поздравляя с окончанием войны, сказал:

Мы пережили тяжелые годы. Но теперь каждый из нас может сказать: мы победили

Спецпроект DEITA.RU «О героях былых времен: победа на Тихом океане»: как Советская армия освобождала Китай, Корею, Сахалин и Курилы

Часть 1. Перед войной

Часть 2. «Августовская буря»: о легендарной битве за Маньчжурию

Часть 3. Решительны до дерзости: как приморцы бились за Маньчжурию

Часть 4. Битва за Маньчжурию: путь на Харбин

Часть 5. "На этой высоте буду до последней капли крови стоять": как советские воины освобождали Корею

Часть 6. Битва за Сахалин

Часть 7. «Морские пехотинцы - самые отважные люди»: Курильский десант - последняя битва Второй мировой войны